hwang hoseok

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12020-09-18 19:15:45

Автор: blinding lights
Администратор
Зарегистрирован: 2020-09-17
Приглашений: 0
Сообщений: 202
Уважение: +0
Позитив: +0
Провел на форуме:
1 день 18 часов
Последний визит:
2024-08-11 17:56:44

w h e n t h e e v e n i n g s h a d o w s a n d t h e s t a r s a p p e a r a n d t h e r e i s n o o n e t h e r e t o d r y y o u r t e a r s
i could hold you for a million years
t o m a k e y o u f e e l
my love

[indent] паренек крепко сжимает зубы, да так, что желваки на его тощем бледном лице играют энергично, короткие волосы, выкрашенные в ярко-красный, взмокли и прилипли к вискам, где пульсируют тонкие венки от напряжения. он храбрится, делает вид, что ему не больно, смотрит с прищуром и следит пристально за движением моей руки с зажатой в ней машинкой. аппарат тихо гудит, вибрирует между пальцами; кисть затекает, запястье практически уже не чувствуется, но я стараюсь игнорировать всяческие неудобства, потому что это - последний клиент на сегодня и на этот месяц, а впереди недельный отдых. недельный - просто потому, что больше прохлаждаться я не могу себе позволить; я не помню даже, когда отдыхал больше суток: слишком часто приходилось забивать на собственные планы ради забива очередного рисунка на очередное плечо или бедро; как, например, сейчас: тедди - он тупо ухмыляется, протягивая руку для рукопожатия, а его ладонь мокрая и блестящая от волнения - даже не мой клиент, он обивает пороги нашего салона с завидной регулярностью и покрыл практически все свое тело несуразными рисунками и надписями, наделенными, по его мнению, сакральным смыслом; я же уверен, что он все еще пытается произвести впечатление на джесси, и не подозревая, что она - по девочкам, и никакие малолетки с фальшивыми кольцами в губах, носах, бровях и ушах ее не привлекают. сегодняшний его визит не исключение: джесси закатывала глаза, прижимая телефон плечом, подтверждая запись и уточняя все детали, а потом кинула ключи от дверей мне в лицо и свалила в закат, обронив лишь пару фраз и обещая все блага мира, если я займусь ее неудачным ухажером и закрою студию по завершении сеанса. она свалила еще три часа назад, имея перспективу неплохо провести вечер в компании объекта вожделения и не собиралась тратить время на что-то, кроме предмета розовых мечтаний. все еще в отличие от меня. поскольку я, в отличие от нее, в последнее время все больше и больше времени провожу на рабочем месте, меланхолично заполняя альбом новыми набросками и полноценными эскизами, прежде чем какой-нибудь анархист на полставки, панк или человек, воспринимающий свое тело как холст, не объявится на горизонте и не захочет заполнить свою кожу чернилами. думать об этом всем - легко; мысли не сбивают с концентрации и рука не дрожит наш очередным участком, рисунок постепенно заполняется яркими красками, смешивающимися с выступающими каплями такой же яркой, как волосы тедди, крови; он шмыгает носом и шипит сквозь зубы, уверенный, что успел попривыкнуть к боли, но не тут-то было: мы успели поработать с пятым левым ребром и переходим на шестое; замечаю краем глаза, как он пальцами сжимает обивку кушетки и предлагаю остановиться, закончить на сегодня, пусть и масштаб работы пустяковый: всего лишь короткая фраза простым черным и голубая окантовка на расстоянии в пару миллиметров, и к моему удивлению, пацан стоически терпит, отвергает любое предложение повременить и просит заканчивать как можно скорее. я тут же затыкаюсь и провожу спиртовой салфеткой по оголенному участку тощего тела, даже не успевшего как следует сформироваться, качаю головой из стороны в сторону, пытаясь смахнуть лезущие в глаза отросшие пряди, а потом все же останавливаюсь и стягиваю черные перчатки с рук, чтобы завязать волосы в короткий хвост на затылке. возвращаюсь к работе не спеша, заново обрабатывая руки, инструменты и тедди, а он только устраивает поудобнее и тихонечко ерзает, пытаясь превозмочь боль. радио тихо и монотонно над ухом и я не сразу замечаю, что за окном начинается дождь: крупные капли бьются о затемненные стекла в окнах, по-осеннему серое небо изредка прорезают молнии и время от времени сотрясает гром; пацан напротив меня отвлекается на разразившуюся за окном непогоду и это помогает ему расслабиться, а мне - сконцентрироваться еще сильнее, потому что его пальцы уже не дрожат так сильно, как прежде, а глаза не блестят от скопившейся в уголках соленой влаги. я меняю положение, наклоняюсь еще сильнее и молю всех известных богов только о том, чтобы моя спина не отвалилась под конец смены, проклинаю джесси и ее лесбийскую вечеринку, и надеюсь, что все это мне окупится неоднократно, как минимум - отсутствием беспокойства в законный отпуск, начинающийся сегодняшним вечером.

[indent] внезапно тяжелая железная дверь за моей спиной открывается и я, не оборачиваясь и даже не пытаясь рассмотреть незваного посетителя, бросаю короткое: мы закрыты, - и в ответ не слышу ничего. дверь не открывается вновь, а значит никто не собирается убираться восвояси; зато тедди оживляется и бормочет тихо, так, чтобы расслышал только я: мне кажется, она не по адресу, - сипит сквозь зубы и коротким кивком указывает на кого-то позади меня. я останавливаюсь, разминаю затекшую шею и хлопаю пацана по бедру, чтобы он чуть-чуть подвинулся и хотя бы собрал свои конечности в кучу, а потом оборачиваюсь, чтобы столкнуться с тобой взглядом и практически удивиться. ты вешаешь сложенный прозрачный зонтик на вешалку на ножках закругленной рукояткой, запускаешь пальцы в светлые волосы и взбиваешь их руками, придавая привычной укладке легкий объем, и ворот твоего слишком свободного свитера, невероятно мягкого на ощупь, сползает вниз, оголяя бледное плечико и тонкую лямку светлого топа. я хмурюсь, поджимаю губы и, не сказав ни слова, возвращаюсь к работе, пока ты не успеваешь заметить мой цепкий взгляд (или только делаешь вид, что не замечаешь, ведь притворство - наше с тобой главное достижение, одно на двоих). оставляю попытку завести непринужденный разговор со стороны паренька без комментария, и он, смышленый малый, не пытается повторить заведомо обреченные на провал попытки, потому что с этой самой минуты все, что я хочу - закончить поскорее, выставить ему счет, а потом его самого выставить за дверь со всеми подробными инструкциями и запасом пленки и мази как минимум на две недели, лишь бы только не пересекаться. я правда хочу закончить как можно скорее и не знаю, какова тому причина (а выбирать приходится из нескольких). может, потому что желание имею побыть с тобой наедине нормально, по-человечески, ведь мы так давно не проводили вместе время и только пересекались иногда, когда в твоем до жути забитом парами и делами в студенческом совете графике открывалось окошко и появлялась возможность перекусить на ступеньках национального исторического музея какой-нибудь дико калорийной по твоим и вкусной, как в раю - по моим, словам; мы не жили вместе - до сих пор, а потому ни о каких завтраках и ни о каких слишком поздних ужинах и речи быть не может, и я совру, если скажу, что меня это вполне устраивает, ведь... ведь иногда я все же ловлю себя на мысли, что ничто человеческое мне не чуждо. да, мы из разных миров - и это никто не отрицает, никто не пытается закрыть на это глаза, более того, меня нисколько не парит эта социальная разница между мной и тобой, которая могла бы оказаться пропастью, не будь я настроен в ее адрес столь похуистично, а ты - снисходительно, поскольку это даже забавно, дани: мы чертовски похожи. этой упертостью, стремлением добиться правды любой ценой, поиском справедливости, желанием обрести успех в любом из начинаний, и пусть пути, методы, способы и цели у нас разные, но это непробиваемость и взгляд на мир через одну и ту же потрескавшуюся призму слепили из нас неплохую команду добрые лет семь назад, не находишь? разница между нами лишь в том, что тебя на пусть истинный всю дорогу направляли твои родители, наверняка именитые учителя и не менее благополучные друзья из школы или соседних - вверх по улице, разумеется - домов, меня - как бы легкомысленно и стереотипно это ни звучало, взращивала улица и желание выжить и не сдохнуть от голода любой ценой; моей матери было поебать на меня и она никогда не скрывала своего равнодушия, а порой и презрения, когда последние алкогольные пары выветривались из ее отравленного бесконечными пьянками организма и в глазах появлялось хоть что-то похожее на адекватность и осмысление. она ненавидела меня и я чувствовал это каждой частичкой своей ранимой детской души, жалкой и обесцененной; она попрекала меня моим отцом, который свинтил от нее в корею, едва на горизонте замелькала неплохая перспектива, и если первое время он действительно пытался помогать и присылал деньги на ее счет, то в последствии и эти подачки сошли на нет, ведь все, на что она спускала полученное, имело высокий градус и терпкий вкус. я его не виню, на самом деле; порой я думаю о том, что хотел бы свалить туда вместе с ним и начать в пусане все с чистого листа, но так было раньше - до встречи с тобой, дани, конечно же, до нашего более близкого и тесного знакомства. мне кажется, будто мы пересекались с самого детства, будто знали друг друга задолго до того, как сошлись под крышей дома твоих родителей, и это неудивительно, ибо мы, как ни странно, были соседями: из нашей засраной конуры ниже по улице открывалось неплохой вид на ваш небольшой коттедж. забавно, но я никогда не завидовал. это поганое, мерзкое, гадкое чувство мне не ведомо; я не представлял себя на твоем месте или на месте кого угодно, не ненавидел тебя и таких, как ты - нормальных детей, которым повезло чуть больше; разумеется, и мне хотелось иметь любящую мать, хотелось, чтобы и меня встречали со школы с распростертыми объятиями и ласковой улыбкой, хотелось, чтобы и мою голову прижимали к мягкому плечу в попытке утешить, хотелось, чтобы и я мог освободить душу и избавиться от груза на сердце, откровенничая теплым вечером на продуваемой легким ветерком кухне, хотелось иметь возможность таскать домой друзей и угощать их свежей выпечкой и сладкими печеньями, надуваясь от гордости за то, что это сделала моя мама, а не чья-то еще. но все, что я имел - холод и злость, постоянные упреки и обвинения в том, что именно я - как две капли воды похожий на папашу - сломал ее жизнь и перечеркнул все планы; что именно я довел ее до такого состояния; я, а не очередная бутылка паленого алкоголя. но человеческий мозг - классная штука, ведь со временем - не сразу, разумеется, но потихонечку - я привык к этому. ни искривленные в злобной усмешке синюшние губы, ни перекошенное от ярости лицо, ни кинутая прямиком в голову, но пролетевшая мимо пустая бутылка не трогали, не обижали и не заставляли бессонной ночью задаваться одним-единственными вопросом: «почему?»

[indent] наверное, именно поэтому я не особо расстроился ее кончине, а когда узнал об этом совершенно случайно, потому что целую неделю перебивался то тут, то там, не имея никакого желания возвращаться в убитую и разбитую халупу, не испытал ничего, кроме облегчения. я наконец-то расправил плечи и выдохнул полной грудью: до моего совершеннолетия оставалось всего-ничего, а это значило, что придется лишь пару месяцев протянуть, прежде чем свобода станет моим вечным спутником и никто больше не сможет иметь надо мной хоть какую-то власть. оказываться в патронатной семье не хотелось: это только дополнительная ответственность перед кем-то, вынужденная благодарность и необходимость подстраиваться под чужие правила, перспектива - так себе, и я был готов к любой альтернативе, лишь бы не обрастать новыми связями и не особо нужными родственниками по бумажке, и вот тут, как по мановению волшебной палочки, появилась ты со своими родителями. ну, точнее с матерью, работающей в органах опеки и занимающейся моим пристроем к кому-нибудь куда-нибудь. я понимал, что видел ее где-то раньше, но не мог понять, где именно, а потом, когда объявился на пороге того самого дома выше по улице с небольшой сумкой в руке, в поношенных кедах, драных джинсах и растянутой футболке с каким-то глубокомысленным принтом и увидел тебя, спускающуюся по крутой винтовой лестнице, все же понял, что к чему. раньше мы учились в одной школе: я заканчивал обучение в том же году, а ты только перешла в старшее звено и предвкушало все самое (не) интересное; наверное, на какой-нибудь парковке я и видел миссис кавински, просто, по всей видимости, не уделял этому должного внимания и интереса. к счастью, я хоть и был не лучшим из людей, но все же не являлся редкостным ушлепком, а потому испытывал что-то схожее с непомерной благодарностью, когда твои родители предложили пожить с вами до совершеннолетия, а потом - будь что будет. я не строил больших планов и не имел ровным счетом никаких надежд, сидел как на пороховой бочке и боялся притронуться лишний раз к чему-нибудь, потому что абсолютно все в вашем доме было таким недоступным для меня, таким заоблачным и незнакомым, ведь я провел свое детство среди бутылок, пепельниц и использованных резинок, а не среди изысканных статуэток, сувениров из путешествий и дорогих ваз. но к хорошему быстро привыкаешь, и в скором времени - не без твоей помощи, я все же перестал чувствовать себя загнанным в ловушку диким зверем, не понимающим, что от него хотят и что вокруг него происходит. мы вместе ходили в школу и ты даже помогала мне с уроками, слишком умная еще тогда; меня учеба мало волновала, я знал, что поступать - так себе идея. ни в какой из команд я не состоял и не мог претендовать на спортивную стипендию; родителей, способных оплатить обучение, у меня не было, оценки оставляли желать лучшего, а потому смысла в том, чтобы просиживать зад в душном классе я не видел. но ты смотрела так укоризненно и позволяла себе недовольно цокать языком, если я вдруг собирался куда-то свалить поскорее, что становилось не по себе; непонятное, неизвестное и неизведанное доселе чувство стыда било по тормозам и я, делая вселенское одолжение тебя, с тобой же соглашался и продолжал посещать занятия практически регулярно. в конце концов, пара месяцев - что это такое?

[indent] как оказалось - это до хрена и даже больше, ведь как объяснить то, что ты - мелкая, неопытная, совершенно невинная, очаровательная и невероятно харизматичная, приручила меня, привязала к себе с такой легкостью, словно ничего и не было, словно я всегда был таким, словно я, как малолетка с трясущимися коленками, плавился рядом с тобой? мы не говорили о наших отношениях, но я уверен, каждый из нас понимал, что что-то, да происходит, ведь как объяснить то, что каждую перемену мы тусовались вместе - я забирал тебя от твоих подружек, ни одна из которых не была настолько же совершенной; мы сидели за одним столиком в столовой и уходили домой вместе, поджидая друг друга после уроков, а иногда и прогуливая их, предпочитая последний ряд в кинотеатре на какой-нибудь свежей премьере. мы гуляли ночами по городу и не пропускали ни одной пятничной вечеринки и ни одной выставки каждую гребанную среду, потому что искусство и цивилизация древнего рима то, что привлекало тебя больше всего на свете. меня это не особо интересовало и завораживало, зато завораживала ты, разглядывающая экспонаты и слушающая гида так увлеченно, что твои милые щеки окрашивались в нежный розовый цвет, как и тонкие хребты ушных раковин, то ли от наслаждения в этих музеях, то ли от моих слишком пристальных взглядов. я не отвергал то, что испытывал к тебе, но и не пытался рефлексировать, меня устраивало абсолютно все до поры до времени: и то, как беззаботно мы держались за руки, прогуливаясь к центру; и то, как расслабленно ты опускала голову на мое плечо перед телевизором на диване, и то, как я позволял себе прижимать тебя слишком близко к груди, скрещивая руки на твоем плоском животе и упираться подбородком в мягкое плечико - и тебя то это устраивало, и больше нам ничего не было нужно. кажется, все всё понимали без слов: ты, я, мои друзья, твои друзья, и, к сожалению, твои родители: их, само собой, такое положение вещей мало устраивало. твой отец косился с неодобрением, мать упрямо поджимала губы каждый раз, когда ты, как маленький котенок, терлась своей щечкой об меня, прижималась к моей руке близко-близко и смеялась слишком громко над какой-нибудь дурацкой и абсолютно не смешной шуткой. мы были счастливы тогда, дани, мы оба знаем это и оба помним эти времена, так что же изменилось? что же, скажи мне, пошло не так? почему все изменилось? если есть способ вернуться время вспять, отмотать месяцы и годы, чтобы найти ошибку и все исправить - я готов сделать этой любой ценой, потому что я знаю одна и только в одном уверен на все сто процентов, дани: я люблю тебя и я не хочу тебя потерять, ведь это единственное, чего я действительно боюсь.

[indent] может быть, дело в том, что мы повзрослели: не намного, конечно, но проблем прибавилось, их хватало и у тебя, и у меня. и это не мыльная опера о том, что я тяну тебя на дно, ведь там - мое место; не о том, что я не даю тебе развиваться, ведь я испытываю радость и даже гордость за каждое твое достижение, а каждый, пусть и редкий, провал воспринимаю как собственную неудачу. но сейчас, именно сейчас мы оба, кажется, начинаем видеть, из чего сами же слеплены: тебя ждет превосходная карьера буквально через год, когда ты закончишь колледж и пройдешь стажировку, а я все так же планирую забивать тела людей замысловатыми рисунками и текстами, пробивать их уши, носы, брови, животы и что угодно холодным металлом из их же прихоти и за их деньги, и на большее я не гожусь. наверное, если бы кто-то раскрыл во мне талант и эту тягу к рисованию, я бы смог добиться большего успеха и даже стал бы каким-нибудь художником с мольбертом в солнечном углу, замызганной палитрой и комплектом гуаши, акварели и пастели с кистями в довесок, но все, что я имел в юности - баллончики с краской и заброшенные старые здания с уже исписанными стенами. так что, не искусство и живопись мне изучать, не своими работами украшать галереи, не выставки организовывать, а продолжать заполнять простенький скетчбук набросками будущих татуировок. и я довольствуюсь этим; я получаю истинное удовольствие от своей работы и имею все, что хочу: съемную квартиру, пусть и не в центре города; хорошее жалование, новых друзей с общими интересами, обширную клиентскую базу, но самое важное - тебя. и только это к сожалению, ни сколько не греет мою душу, ведь все что, мы имеем на данный момент: целый океан недосказанности, какие-то мелкие обиды и усталые переглядывания время от времени вместо той, былой легкости. я не хочу допускать мысль, что это - конец, но все идет, как будто, именно к этому, и пусть я всегда опускал руки, предпочитал бросать начатые дела и браться за новые без сожаления, в этот раз, я знаю, подобного не допущу, ведь даже сейчас, поглядывая время от времени на тебя, увлеченно разглядывающую альбом с эскизами, я с трудом сдерживаю глупую улыбку. тедди встает с кресла не без моей помощи, довольно лыбится, разглядывая раскрасневшийся бок в зеркало во весь рост и позволяет помочь ему с пленкой. он аккуратно опускает задранную футболку и плотно застегивает свою куртку с искусственным мехом на воротнике, прежде чем рассчитаться наличкой и свалить, наконец, с упакованными в пакет мазями и салфетками. я закрываю за ним дверь на замок, поворачиваю табличку стороной «закрыто» на улицу и стягиваю с лица плотную черную маску, а с рук - перчатки. ладони неприятно пахнут резиной, но это сейчас волнует меньше всего. я стягиваю с затылка резинку, возвращаю ее на запястье и пальцами расчесываю спутавшиеся волосы, прежде чем обратить все внимание на тебя. ты молчишь и до сих пор не говоришь ни слова, а я не знаю, как вести себя в этой ситуации, ведь последний раз разговор окончился очередным скандалом: ты вновь давила на одно и то же, а я вновь давал заднюю, потому что весь этот треп о том, чтобы перейти на новый этап, чтобы задуматься о совместном будущем не прибавлял мне никакой радости. я хочу этого, хочу так же, как и ты, но я понятия не имею, что делать, как вести себя и как расслабиться в предвкушении, потому что отношения с тобой - первые серьезные отношения в моей жизни, потому что подобие чего-то серьезного абсолютно мне неизвестно. а все, неизвестное пугает. что-то случилось? я обрабатываю машинку и избавляюсь от использованной иглы, сворачиваю в комок одноразовую салфетку с кушетки и завязываю туго пакет в небольшом ведре для мусора, прежде чем выключить свет в рабочей зоне. ты продолжаешь молчать и это напрягает. тишина, повисшая между нами, угнетает, давит, подобно свинцовой туче, и я, наконец, замираю. поворачиваюсь к тебе всем телом, подхожу ближе и усаживаюсь на стул без спинки с крутящимся сиденьем. заглядываю в твое хмурое личико и чувствую, как начинают шалить нервы от этой недосказанности. дани? - брови сами собой скользят вверх и я непроизвольно отзеркаливаю твою мимику, хмурясь. что произошло?

[AVA]https://i.imgur.com/Vm2mFmo.gif[/AVA][NIC]hoseok[/NIC][SGN] [/SGN]

Поделиться22020-09-18 19:16:08

Автор: blinding lights
Администратор
Зарегистрирован: 2020-09-17
Приглашений: 0
Сообщений: 202
Уважение: +0
Позитив: +0
Провел на форуме:
1 день 18 часов
Последний визит:
2024-08-11 17:56:44

i w a n t e v e r y s i n g l e p i e c e o f y o u
[indent] [indent] [indent] i w a n t y o u r h e a v e n a n d y o u r o c e a n s , t o o
i m i s s y o u w h e n t h e l i g h t s g o o u t i t i l l u m i n a t e s a l l o f m y d o u b t s
p u l l m e i n
hold me tight

[indent] в этой жизни мне слишком часто приходилось сомневаться, и приходилось сомневаться буквально во всем. я старался тщательно обдумывать и взвешивать каждое решение, потому что понимал: на ошибку, пусть даже самую незначительную на первый взгляд, и не важную, я не имею права; у меня никогда не было опоры, надежного плеча под боком и поддержки в лице хотя бы одного из родителей или - если уж на то пошло - какого-нибудь другого родственника, но моя мать оказалась сиротой (или просто так твердила об этом), а отец, уставший от ее образа жизни, предпочел избавиться не только от нее, но и от меня. парадокс в том, что я не держу на него никакого зла и обиды: я не знаю, как бы поступил на его месте, и я не помню, чтобы хоть раз с пеной у рта и ладонью, крепко прижатой к груди, аккурат над гулко бьющимся сердцем, заявил - я бы ни за что не отказался от своего ребенка, ведь разные ситуации бывают. сильвер - боже, до чего глупое имя, больше подходящее для актрисы рейтингового кино, чем простой американке из одного из пригородов лос-анджелеса - заслужила все то, что имела по итогу; и игнорирование со стороны сбежавшего от нее джуна, и бесконечную вереницу не самых адекватных дружков, и похмелье, ставшее привычным состоянием примерно двадцать четыре на семь, и готовность сделать все, что угодно ради бутылки чего-нибудь покрепче или дозы чего-нибудь полегче, чтобы забыться и улететь за пределы собственного сознания. я бы сказал - я тоже заслужил все это дерьмо, но вот незадача: к своим годам я не успел натворить что-нибудь настолько вопиющее, чтобы страдальчески возводить глаза к небу и спрашивать у кого-то, кто распоряжается моей судьбой: где я допустил ошибку? в какой момент что-то пошло не так? почему я отвечаю за грехи, мною не совершенные? и наверное, будь я чуть злее и проворнее, а моя психика - неустойчивой, рано или поздно я бы пустился во все тяжкие с одной определенной целью: сделать все то, за что заранее понес ответ. к счастью, мне удалось не свернуть с намеченной дорожки в юности, не удается покидать ее и сейчас, и я все еще относительно законопослушный гражданин, выплачивающий налоги и даже имеющий страховку - правда, я даже не помню, когда в последний раз ею пользовался. да, у меня нет диплома или какой-нибудь другой корочки; да, я выпустился из школы с трудом и лишь каким-то чудом сдал экзамены на проходной балл; да, у меня нет перспективного будущего в какой-нибудь юридической контроле или местечка на фондовой бирже, но я все же относительно счастлив и относительно доволен, поскольку имею достаточно: свою работу, своих друзей - разношерстных и прикипевших друг другу с большим трудом, но самое главное - у меня все еще есть ты, дани, моя путеводная звезда и причина, по которой я все еще остаюсь самим собой. наша история лишена всякой клишированности, и пусть ты из обеспеченной и практически интеллигентной семьи, а я - уличный ребенок, и это уже вызывает какой-никакой, а все же резонанс, однако, мы умудрялись сосуществовать. я не ставил перед собой цель завоевать твое сердце и твое расположение, не играл на твоих нервах с соблазнительной улыбкой на губах, не преследовал тебя по пятам подобно демону-искусителю и не перетягивал тебя на сторону зла; все произошло само собой, так, словно рано или поздно мы бы обязательно сошлись, потому что по-другому просто не могло произойти, потому что у нас это на роду написано, и я не сопротивлялся. ни чувствам, которые зарождались медленно и развивались изо дня в день, протекая внутри меня словно горная река в ущелье; ни эмоциям, пробужденным твоей девичьей робкостью и этой очаровательной непосредственностью; ни желаниям, которые ты вызывала, прижимаясь слишком близко или целуя невинно в щеку в знак благодарности или просто так, проходя мимо и направляясь по своим делам. мы не успели стать друзьями с самого начала, но это настигло нас гораздо позже, когда флер романтики немного поугас и перестал быть настолько ярким и вызывающим, когда нарвать цветы для тебя с какой-нибудь клумбы или спрятать под подушку плитку шоколада, которая обязательно растает до утра, стало милой обыденностью и проявлением скорее заботы, нежели ухаживания. мне нравилось, как краснело твое от природы бледное лицо, стоило только взять тебя за руку в людном месте; нравилось, как ты теряла связать между реальностью и тем измерением, в котором мы вдвоем летали; нравилось, как ты, вставая на носочки, целовала в линию челюсти и тыкалась холодным кончиком носа в горячую щеку, тихо что-то бормоча, потому что ты - воплощение нежности, воплощение женственности и какого-то неподдельного, щедрого, мягкого уюта в мире; потому что только рядом с тобой я забывал о всем том дерьме, которое ко мне липло, и старался отмыться от него, отделаться поскорее и тщательнее, лишь бы не замарать, не задеть, не запятнать тебя, вот только ты сама это сделала, сама обеспечила себя клеймом, едва связалась со мной. и раньше ты не жалела об этом, я уверен в этом на все сто процентов. но что ты скажешь мне сейчас?

[indent] рядом с тобой во мне всегда сиреной выла одна потребность: защитить, спрятать, согреть, любить - так сильно и так долго, как только получится, насколько меня вообще хватит; ты, такая маленькая, хрупкая и очаровательная, с ангелоподобным личиком и чертиками в глазках умело вила из меня нити, кажется, даже не догадываясь об этом, и я позволял - с удовольствием, без нытья и агрессии, потому что что-то внутри меня требовало твоего внимания ежесекундно. я влюблялся раньше; будучи падким на красоту, а особенно - женскую, я постоянно умудрялся пускать на кого-нибудь слюнки и мечтать с кем-нибудь что-нибудь закрутить едва выбрался из пубертатного периода в полные шестнадцать; мне льстило женское внимание, и тех, кто одаривал им, я одаривал в ответ, но никогда и ни с кем я не чувствовал себя так умиротворенно, как с тобой; никому и никогда я не признавался в том, что испытываю, а с тобой всегда говорил открыто, заглядывая в лучезарно светящиеся глаза проникновенно, будто искал потайную дверцу в твое сердце. знаешь, если родственные души существуют - то это, определенно, мы с тобой, ведь то, что нас связывает, гораздо крепче, чем влюбленность и даже любовь, это что-то рациональное, серьезное и вдумчивое, это не прихоть двух малолеток, решившихся на бун против системы в лице твоих родителей, и это не может не радовать и не успокаивать мое сердце. во всяком случае, так было раньше. сейчас же все идет по пизде и я не знаю, не представляю, как мне это исправить. ты просишь от меня того, к чему я не был готов; то, о чем я не хотел думать, потому что все незнакомое и неизведанное - пугает. да, я пугался, а потому злился, ведь не мог иначе дать отпор твоей настойчивости. я не понимал и отказывался понимать, что тебя что-то не устраивает; закатывал глаза и отмахивался, уверенный, что твои жалобы - выдуманные, что тебе стало скучно и что ты просто хочешь помотать мне нервы, поскольку эта приторная, идеальная, вылизанная сказка тебе надоела. я не хотел спешить. во-первых, у нас все впереди: ты еще даже не окончила колледж и понятия не имеешь, куда тебе заведет судьба после получения диплома; я не хочу думать о плохом, но ты, возможно, захочешь уехать - разорвешь со всеми связи и наши отношения тоже канут в лето; во-вторых, я слишком дорожу своей свободой, которую никогда толком не имел, чтобы так просто с ней распрощаться: я нуждаюсь в личном пространстве, мне необходимы часы, а иногда и дни наедине с самим собой, чтобы навести порядок не только в квартире, но и в голове; в-третьих, я не готов приводить тебя к себе на постоянной основе, потому что мой дом, как и я сам - недостаточно хорош для такой, как ты, а у тебя я чувствую себя неловко. лишним и неуместным, как глиняный горшок среди хрустальных ваз в драгоценной коллекции. ну и, в-третьих: я попросту не знаю, готов ли к тем переменам, которые обязательно произойдут, едва мы съедемся, ведь проводить вместе вечера и ночевать изредка друг у друга - это одно; жить вместе под одной крышей - совершенно другое, и я совру, если скажу, что это не заставляет меня волноваться хоть сколько-нибудь. именно поэтому в последнее время нас связывают только ссоры. и, ладно, если бы это оставалось только между нами, но порой припекает даже в людных местах или даже компаниях - среди твоих или моих друзей. иногда удается все свести в шутку и сменить тему с одной на другую; иногда сдерживаться сложно и упреки сыпятся одним за другим, тогда я скупо поджимаю губы и скрещиваю пальцы на затылке, пытаясь утихомирить буйство эмоций, а ты едва сдерживаешь слезы и сжимаешь пальчики в кулачки, воинственная, непокорная, но все еще недостаточно убедительная. я даже привык к укоризненным взглядом твоих подружек: мне не нравится практически ни одна из них. да, они такие же хорошенькие, как ты; такие же ухоженные, как ты; такие же милые, как ты, но в тебе все естественно и гармонично, а в них - натянуто и экспрессивно. я уверен, что эта антипатия взаимна, но мне как-то поебать, потому что все, что имеет значение, - только твое отношение ко мне. и я боюсь, как огня боюсь, что однажды ты навсегда закроешь за собой дверь и никогда больше не ответишь на мой звонок. а в связи с последними событиями это все больше становится похожим на не самую светлую и презентабельную реальность.

[indent] смотреть на тебя такую - разбитую и подавленную - выше моих сил; не стоит воспринимать все слишком близко, сказал бы я себе в попытке успокоить, но ни хрена это не работает, потому что одна аналогия проводится сразу же следом за другой и ассоциации так удачно складываются в ровный, целый ряд, что понять, что причина твоего молчания скорее всего связана либо с нашим последним разговором, после которого ты начала так старательно игнорировать любую возможность увидеться, либо даже я сам. рука тянется к твоей, покоящейся на острой коленке, спрятанной за плотной тканью черных джинс. я сжимаю мягко, не касаюсь твоей гладкой кожей, потому что не хочу, чтобы она пахла едкой химозной краской; и готовлюсь слушать. ты оттягиваешь момент настолько, насколько можешь, волнуешься и едва заметно дрожишь, а я готовлюсь к самому худшему, ведь настолько потрясенной не видел тебя ни разу. даже после наших ссор ты была скорее разозленной, накаленной до предела, но никогда - такой бледной и несобранной. ты жмуришься крепко, по-детски непосредственно морщишь аккуратный носик и это вызывает улыбку, напряженную и тяжелую, но все же улыбку; а потом ты открываешь глаза - и я отодвигаюсь непроизвольно. ты смотришь затравленно, отстранено как-то и я замираю непроизвольно подобно тебе же самой, ожидая услышать все, что угодно: с твоими родителями что-то случилось; или, может, ты решила включить голову и прислушаться к ним, а потому мне не место больше рядом с тобой; ты определилась со стажировкой и уезжаешь, и по такому поводу решаешь порвать заранее, чтобы не связывать нас обязательствами друг перед другом; ты встретила кого-то другого - куда более сговорчивого и готового съехаться с тобой хоть в собачьей конуре; ты попросту устала от меня - хочешь взять тайм-аут, а тайм-аут всегда заканчивается расставанием. почему-то кажется, что любой расклад ведет именно к этому: ты уйдешь от меня этим промозглым осенним вечером и я больше никогда не увижу тебя, разве что на фотках в телефонной галерее или в ленте в инстаграме, потому что не отпишусь от тебя; и это кажется самым страшным на данный момент, но потом ты, ни сколько не заботясь о моей реакции, выпаливаешь истинную причину своего визита и хватка на твоей ноге крепчает. ты едва заметно вздрагиваешь, вновь, и тихонечко шипишь сквозь стиснутые зубы из-за доставленного дискомфорта. моя ладонь сползает с твоего колена и я встаю со стула слишком резко, так, что он отъезжает назад и его металлические ножки мерзко скрипят по темному кафелю. я отворачиваюсь от тебя, хоть и чувствую твой взгляд аккурат промеж лопаток; замечаю, как собственные пальцы начинают подрагивать и прячу ладони в карманы драных, не по погоде надетых, джинс; делаю глубокий вдох и выдох, чтобы прийти в себя, но нихрена у меня не получается и я с силой кусаю нижнюю губу, до тех пор, пока не чувствую металлический привкус во рту. обхожу студию по кругу, не обращая на притаившуюся тебя никакого внимания, останавливаюсь у кулера и наливаю холодной воды в одноразовый пластиковый стаканчик. выпиваю залпом, сглатывая слишком громко; сминаю стаканчик и отточенным движением отправляю в урну, а затем проделываю те же махинации и возвращаюсь к тебе гораздо медленнее, чем отходил, с водой в руках. усаживаюсь рядом, на узкий диванчик, так, что притираюсь своим бедром к твоему и касаюсь своим голым плечом твоего, спрятанного за плотной тканью теплого свитера. выпей и успокойся, - стараюсь говорить ровно, надеюсь, что мой голос не дрожит, но он предательски садится и я едва ли не сыплю, будто наглотался едкого дыма. ты принимаешь стакан из моих рук, я вновь не знаю, куда их деть, и сцепляю пальцы в замок, а кольца на них тихо звенят, сталкиваясь. опускаю взгляд в пол, отросшие волосы закрывают обзор, но это не имеет никакого значения, потому что перед глазами только плитка и мыски черных осенних ботинок. твои слова все еще набатом звучат в моих ушах и я пытаюсь заглушить этот шум, звучащий, как приговор, не подлежащий обжалованию. я понимаю, что должен сказать что-нибудь, должен вселить в тебя хоть какую-то надежду, но мои плечи опускаются все ниже и я едва не складываюсь пополам, ощущая неподъемность этого груза и этой появившийся из ниоткуда ответственности: за себя, за тебя, за то, что получилось - развивающийся... кто? плод? эмбрион? ребенок? - в твоем животе.

[indent] надеюсь, ты не ожидала лицезреть счастливую улыбку во все тридцать два зуба и громкий смех, поскольку реагировать так счастливо и с таким восторгом я не готов. новость шокирующая, и будь она сообщена в других обстоятельствах, я, возможно, был бы более рад и весел, но не спустя все эти дни и недели молчания. поэтому ты так упорно меня игнорировала? - спрашиваю практически равнодушно, тихо и с какой-то толикой отчаяния, направленной непонятно на кого - на тебя или на меня самого; в помещении так тихо, что слышно, как проезжают за глухим окном автомобили по оживленной магистрали, утопая колесами в глубоких лужах; как переговариваются люди, решившие спрятаться под козырьком; как тяжело ты дышишь, сидя рядом и не предпринимая ни единой попытки отодвинуться. я вдруг чувствую себя таким слабым, таким никчемным, не способным сложить пару слов в полноценную фразу и тупо кусаю и без того искусанные губы; отсчитываю минуты до своей моральной кончины и тщательно перебираю все предложения в голове, потому что попросту боюсь обидеть тебя необдуманным случайным вбросом. как давно ты занешь? ты вообще уверена в этом? - не то, чтобы я надеюсь, что это - неправда или случайность, но было бы неплохо, окажись оно так, ведь ребенок - чертовски серьезно. чертовски серьезно и ответственно, а я не уверен, что готов к этой ответственности, и ты сама должна знать, почему. какой из меня отец, детка? возможно, я смог бы стать достойным, хорошим мужиком через пару лет, а то и через целый десяток, но родитель? что я дам ребенку? чему научу? какие привью ценности? как научусь любить, если единственный человек, которого я люблю безропотно - только ты? я не идеал, не образец для подражания, не пример стабильности и я не стремлюсь к вершинам, в отличие от тебя. я даже не знаю, как долго протянулись бы наши с тобой отношения без такого отягчающего обстоятельства, как твоя беременность, ведь порой, в худшие дни после очередного скандала я думал о том, что рано и поздно тебе все это надоест и ты уйдешь. к кому-то более перспективному и надежному, к кому-то, кто оперирует людей, кто спасает жизни, служит закону, гребет деньги лопатой, а не украшает людские тела татуировками и пирсингом, но не потому что ты меркантильная дрянь - это совсем не так; а потому что ты заслуживаешь большего, чем я сам, к сожалению, когда-либо смогу тебе дать. понимаю умом, что эти мысли сейчас не к месту, ведь что, они делают - взращивают во мне очередной повод бояться, очередной повод оттолкнуть тебя, но я не готов к этому, а потому стараюсь взять себя в руке и даже считаю до десяти так уверенно, как будто это поможет справиться со всеми проблемами. помогает только восстановить дыхание и зрительный контроль: перед глазами больше не скачут светлячки и не сияют звездочки. я откашливаюсь, прочищая горло, выпрямляюсь, расправляя плечи, и поворачиваюсь в пол-оборота к тебе. сделать это на этом маленьком диване сложно. взгляд непроизвольно перемещается на огромные настенные часы позади тебя и я только сейчас осознаю, насколько задерживаюсь здесь. говорить о столь важном и серьезном в салоне не хочется, и не, чтобы я хочу оттянуть нашу беседу, но все же встаю и протягиваю тебе руку. давай прогуляемся, слишком бодро предлагаю и даже протягиваю ладонь, чтобы помочь встать с дивана, как будто у тебя уже огромный раздутый живот и потеря координации в пространстве. ты смотришь сначала на меня, а потом на мою ладонь, будто раздумывая, и я ободряюще улыбаюсь тебе, действительно искренне, когда ты все же цепляешься холодными пальчиками и поднимаешься следом. я передаю тебе твой прозрачный зонт, открываю дверь и пропускаю вперед, а сам натягиваю наспех снятую из-за духоты толстовку и выскакиваю следом, запирая дверь. ты - ничего удивительного - раскрываешь зонт над нашими головами и хватаешься за предплечье, пока я закрываю салон, прячу ключи в карман джинс и смотрю на небо, будто стараюсь понять, насколько затянулся ливень. вынуждаю тебе отпустить ручку зонта и сам несу его над нами, и все со стороны выглядит так, будто у нас - все хорошо, будто нет никакого напряжения, раздражения и усталости, будто нет страха быть непонятым - и у тебя, и у меня, и я бы все отдал, чтобы оно оказалось так. но реальность не столь жизнерадостна и благосклонна к нам, а потому мне все же приходится вернуться к исходной теме и надеяться, что ничто не заставит меня тебя обидеть или ранить неосторожным словом. твои родители уже в курсе? - не сомневаюсь, что их реакция будет неоднозначной: мать наверняка устроит спектакль с приступом в главной роли, отец покраснеет, как помидор, то ли от гнева, то ли от бешенства, то ли от желания стереть меня в порошок, так, чтобы и мокрого места не осталось. это заставляешь коротко усмехнуться и ты смотришь на меня снизу вверх в ожидании комментария, а я коротко качаю головой из стороны в сторону и тут же концентрируюсь на всей серьезности происходящего. это чертовски неожиданно, - тихо говорю я, глядя под ноги и старательно обходя встречающиеся на тротуарной дорожке лужи. и слишком серьезно, дани, - говорю так, будто ты сама не понимаешь ответственности происходящего; будто сама не понимаешь, насколько далеко все зашло и чем тебе это грозит - твоей учебе и твоим планам на будущее, которым, возможно, не суждено будет сбыться. и что же, - на языке так и крутится это коварное ты, но я вовремя торможу себя, осознавая, что оно, возможно, перечеркнет все то хорошее, что было, и окончательно загонит меня в собственноручно вырытую могилу, мы собираемся с этим делать? - дай мне ответ хотя бы на этот вопрос, ведь я не знаю, что делать; ведь я растерян не меньше, чем ты, и напуган не меньше - тоже. я продолжаю идти, а ты продолжаешь цепляться за предплечье, сжимать в пальчиках ткань толстовки и семенить следом, и я не сразу понимаю, что веду нас прямиком к себе домой: наверное, потому что провожать тебя к тебе же - дело рискованное. ты можешь хлопнуть дверью и спрятаться от меня за нею; а у меня - ну, это близко, там тихо и спокойно, и ты давно не заезжала ко мне, так что я и старая чихуахуа, забранная из приюта, похожая на дитя сатаны и внешностью, и характером, определенно будем рады твоей компании. что бы ни произошло.

Поделиться32020-09-18 19:16:22

Автор: blinding lights
Администратор
Зарегистрирован: 2020-09-17
Приглашений: 0
Сообщений: 202
Уважение: +0
Позитив: +0
Провел на форуме:
1 день 18 часов
Последний визит:
2024-08-11 17:56:44

л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у
л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у
л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у
л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у л ю б л ю и н е с с у
(о ф о р м л е н и е б у д е т п о т о м )

[indent] ты безропотно идешь рядом, уверенно вцепившись тонкими пальчиками в плотную ткань толстовки; не смотришь на меня даже тогда, когда я поворачиваюсь, чтобы мельком взглянуть, сосредоточенно смотришь под ноги и порой разрезаешь нависающую тишину, отвечая на ранее заданные вопросы, тщательно обдумывая каждый и не менее тщательно взвешивая собственные слова. я не перебиваю и слушаю внимательно, впрочем, как и всегда. как, например, когда мы только начали сближаться: ты без всякого стеснения заваливалась ко мне в комнату со стащенными с кухни снэками и пакетом сока, грелась под боком, пялясь в окно и без умолку рассказывая о своей жизни: о том, что тебе нравится, а что ты на дух не переносишь; о том, что тебя привлекает и том, что ты любишь до безумия, а потом, в противовес, о том, к чему тебя вынуждают родители, в основном - миссис кавински, твоя мать; даже о том, какие предметы в школе тебе нравятся больше всего, и почему. причины до ужаса банальны: веселая компания из таких же умников, как ты, ну и лояльные учителя без завышенных требований. ты говорила о том, как волнуешься перед переходом в старшую школу, ведь это - последнее звено школьного образования, это, возможно, один из самых ответственных шагов в твоей жизни, и к выбору профориентационных предметов нужно подойти с особым вниманием и трепетом. ты рассказывала о своих друзьях - о слишком стеснительной кайли и неадекватном, на первый взгляд, джордже; о вечно-голодной фрэнсис и постоянно худеющей марте. гораздо позже, когда я стал не только слушать тебя, пережевывая печенье с шоколадной крошкой или какие-нибудь чипсы, но и отвечать, мы начали коротать время перед огромной плазмой на первом этаже: твои родители засыпали, и время было далеко за полночь, а мы, стащив с верхних этажей одеяла и подушки, устраивали себе бессонные ночи в компании дурацких ситкомов и разговоров о будущем, о наших мечтах и тайных желаниях. мы делили все время пополам, не обращая на это внимания и не зацикливаясь на этом, но уже тогда я испытывал к тебе - юной и очаровательной - тягу; уже тогда я осознавал, что ты - не просто девчонка из соседней комнаты, с которой можно неплохо провести время, если более взрослые друзья вдруг заняты, вовсе нет. я не рассматривал тебя как способ повеселиться без лишнего напряга и это немного удивляло и настораживало, сложно было смириться с появляющимися чувствами и осознать, что к чему, ведь ты тогда едва перестала быть ребенком - я, собственно говоря, тоже; и было глупо и странно надеяться, что у нас что-то получится, но, знаешь, получилось - ты тянулась все сильнее, улыбалась ярче, смотрела так преданно, как никто и никогда, смеялась громко над шутками и стремилась постоянно быть рядом: бережно касалась, сначала со страхом, боязнью и неловкостью, а потом - уверенно и крепко, прямо как сейчас; жалась к боку, опускала голову на грудь или плечо, в попытке умаститься рядышком на небольшой кровати или ставшем вдруг узким диване. твои родители все, само собой, замечали. и не могли одобрить ничего из того, что между нами происходило. твой отец старался не комментировать ничего, но время от времени все же вызывал меня на серьезный мужской разговор, чтобы доходчиво объяснить, что он сделает со мной, если с тобой что-нибудь случится. нужды в этом не было, ведь уже тогда я понимал, что не позволю чему-нибудь с тобой произойти; уже тогда я готов был брать за тебя ответственность и делал это: не таскал за собой, уходя в ночь в не самой дружелюбной и достойной тебя компании; провожал до школы и забирал из нее, если вдруг решался прогулять; с матерью было гораздо сложнее, сейчас - тоже тяжело, ведь она, я уверен, меня попросту ненавидит. и ей действительно есть за что: ты так и не уехала из лос-анджелеса в какой-нибудь такой же крупный город, но с куда более развитой инфраструктурой и бизнес-центрами; ты до сих пор не вышла замуж за сына какого-нибудь политика или акционера; ты не носишь одинаковые свитера разных цветов с узкими белыми джинсами и не зализываешь волосы в гладкий хвост с идеальным пробором по середине. твоя жизнь вообще мало похожа на идеал по стандартам твоей матери, и в этом виноват только я сам. я не собираюсь отмазываться и искать оправданий, потому что... ну что плохого произошло? разве что, ты - счастлива. практически. в это я все еще пытаюсь верить. я все еще продолжаю тебя слушать - более умную, более разумную, с головой на плечах, а не глубоко в заднице, и мне не стыдно признавать твое совершенство и превосходство в некоторых областях, ведь рядом с тобой я даже не успевал чувствовать себя ущербным: ни когда рассказывала о различных культурных и исторических эпохах так, словно сама жила там, среди галлилеев, ньютонов и айвазовских; ни когда зубрила материалы к приближающейся сессии, а я отвлекал безостановочно, целуя в соблазнительно тонкую шею и узкие плечи, пока ты ворчала; ни когда приезжала без приглашения, потому что знала - я всегда буду тебе рад, и напевала тихо надоедливые попсовые мелодии, хозяйничая на небольшой кухоньке; даже развалившись на горячем влажном песке в свете заходящего за океан солнца, разглядывая появляющиеся на небосклоне звезды, я продолжал наслаждаться твоим голосом и твоим вниманием, потому что ты - не просто подружка, ты нечто большее, и навряд ли кто-то захочет с этим поспорить.

[indent] по-твоему, я этого хотел? - ты говоришь о ссорах так, словно вся вина за них лежит лишь на мне, и это не может не бесить. не то, чтобы я пытаюсь избавиться от абсолютно всей ответственности за все сказанное, но ты все же отчасти неправа: мне эти скандалы не доставляли никакого удовольствия. смотреть на твое раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы, на дрожащие пальцы и глаза, мокрые от подступающих слез - не лучшее времяпровождение, но спокойный голос ты не понимал, мои доводы и причины никогда не имели должного эффекта и каждый гребанный раз то ты, то я переходили грань, переходили на личности в этой тупой болезненной грызне. если бы ты только сказала раньше, дани, - выдавливаю чуть ли не мученическим стоном, потому что смириться с тем, что все это время ты в одиночку принимала все перемены и мирилась с изменениями в своей жизни из разряда невозможного. ты знала о своей беременности, знала, что хочешь ребенка от меня и получила его; ты не просила чего-то сверхъестественного и все, в чем нуждалась - чуть больше внимания, чуть больше поддержки, чуть больше терпения, чуть больше любви и нежности, а я итак жил и продолжаю жить на пределе, на самой грани, изводя себя безостановочно; я проводил все свое время в салоне, как и сейчас, выслушивая нытье джесси и помогая случайным клиентам определиться с их первой татуировкой; пытался заглушить чувство вины, отвлекаясь на все вокруг себя и забывая прислушаться к себе самому. если бы я был романтиком, я бы сказал: мы будем вместе в любом из существующих миров, в каждой из параллельных реальностей, потому что без тебя не существовало бы меня, а без меня - тебя. возможно, в другой жизни дани номер двадцать три стала бы олимпийской чемпионкой в художественной гимнастике, у неё не было бы детей, но зато были бы подопечные в тренерском штабе; она бы не завела семью, но зато стала бы частью каждой из тех, в которых взрастила таких же победителей. в другой жизни хосок номер пятнадцать имел бы собственную юридическую контору и вёл бы активную практику, дома его ждала бы нелюбимая семья и орава спиногрызов, скорее всего - даже не от него, но его бы это не ебало. в другой жизни дани номер двадцать три и хосок номер пятнадцать никогда бы не пересеклись и не знали бы друг о друге, но они бы понимали, что где-то, в каком-то уголке земного шара есть человек, предназначенный им самой судьбой, и он бы обязательно дождался, он бы полюбил, но они - успешные и обеспеченные всеми благами - так бы и не поняли настоящего счастья. и, знаешь, если выбирать между теми другими мирами, которых, возможно, и нет, и нашей реальностью со всеми ее недостатками и трудностями - я бы оставил все как есть, потому что здесь у меня есть ты.

[indent] чем ближе дом, тем сильнее над нами сгущаются тучи: и буквально, и фигурально. где-то вдалеке гремит гром и грозовое свинцовое облако медленно выползает из-за горизонта, подсвеченное редкими всполохами коротких молний. я люблю такую погоду: заняться саморефлексией сейчас - самое то; да и молчать гораздо приятнее. ты, между тем, продолжаешь отвечать на мои вопросы и я невольно выдыхаю с облегчением, когда ты говоришь о том, что твои родители, что в принципе все остальные знакомые нам люди не в курсе твоего интересного положения. с одной стороны, это минус один повод напрягаться и волноваться: миссис кавински наверняка бы устроила настоящую нервотрепку и читала бы одно из нравоучений за другим, пристыжая тебя в холле своего дома как нерадивого маленького ребенка, и я бы не хотел, чтобы на этом нелегком разговоре с родителями ты оказалась бы одна. так что, у нас есть выбор: либо решить все для себя и навестить их вместе, либо вообще ничего не говорить. я, по правде, даже не в курсе, в каких вы отношениях находитесь сейчас, и не предполагаю, чего ты можешь ждать от матери с отцом, потому что мы и сами о них практически не вспоминаем: тема не из приятных, но все же неволей стараюсь представить себя на их месте. выходит из рук вон плохо по одной простой причине: мне кажется, что я бы не допустил такого разлада, как они, не пустил бы все по наклонной и остался бы более лояльным, ведь потерять дочь - это, наверное, жутковато? и все же, я никогда не хотел и не хочу сейчас, чтобы тебе приходилось выбирать между отношениями со мной и ими; я не хочу, чтобы ты сводила все общение на нет с ними из-за того, что я продолжаю быть рядом, и, кто знает, быть может со временем, когда ты родишь - через долгие семь месяцев (боже, это ведь ничто мало, на самом деле!), они окажутся более благосклонны и разговорчивы. я не озвучиваю свои мысли вслух, думаю, в этом наши рассуждения схожи. навряд ли тебе доставляет удовольствие осознание того, что с каждым днем пропасть между тобой и твоими родителями увеличивается; ведь ни у тебя, ни у них больше никого нет. я потерял отца еще в детстве, даже не узнав его, а потому не переживал эту утрату с болью на сердце; смерть матери принесла только облегчение и хладнокровное спокойствие, я не могу выразить тебе солидарность, ведь мистер и миссис кавински живы и здоровы, и им бы стоило быть более трепетными к тебе, им бы стоило ценить тебя и гордиться тобой, ведь, дани, ты живешь так, как считаешь правильно. ты берешь ответственность за свои поступки самостоятельно, ты принимаешь взвешенные решения, ты не нуждаешься в их помощи - по крайней мере, материальной, и не дергаешь их без конца не смотря на столь юный возраст. ты отлично учишься и успеваешь во внеучебной деятельности проявить себя, зарекомендовать, чтобы по окончании обучения получить достойное место - и это ли не повод восхищаться тобой и твоими успехами? иногда мне кажется, что тебе - с виду такой сильной и непреклонной, все же не хватает материнской любви и заботы; иногда я действительно испытываю вину за то, что стою между вами; иногда мне правда кажется, что не будь меня - и все было бы здорово, но жить - непростая штука, и рассуждать о том, что могло произойти, а что не могло - можно до бесконечности, и это, к сожалению, все равно ни к чему не приведет. это хорошо, наконец, подаю голос после затянувшегося молчания, а потом выпрямляю руку, согнутую в локте: твоя безвольно скользит вниз и, прежде чем ты посмотришь на меня вопросительно, я покрепче хватаюсь за твою маленькую ладонь, чтобы переплести наши пальцы, и невольно притягиваю тебя ближе к себе, когда мы едва не пропускаем последний поворот. мы поговорим с ними вместе, когда ты будешь готова. закрываю твой зонт и складываю его, роюсь в кармане джинс и отыскиваю связку ключей; открываю дверь, захожу первым и затягиваю тебя следом за собой в духоту просторного подъезда. лифт едва успевает спуститься вниз - и мы садимся в него. подниматься не так уж и высоко, но это всяк быстрее, чем идти пешком, и это - прекрасная возможность подержать тебя за руку подольше. я нажимаю на кнопку нужного этажа и смотрю на цифры, сменяющие друг друга на узком табло, пересчитываю ключи на связке и готовлю нужный. около двери лежит стопка конвертов - вероятно, счета, и я поднимаю их, прежде чем открыть дверь и пропустить тебя в квартиру с мыслями о том, что это, возможно, последние счета за эту квартиру - кто знает, может быть, я съеду отсюда через неделю. а может, даже еще раньше. бостон - тупое имя, и я понятия не имею, кто дал его этому маленькому исчадию ада - выбегает прямиком из спальни и цокает по полу тупыми подстриженными коготками. она принюхивается своим маленьким носиком и лает своей маленькой пастью, безостановочно прыгая вокруг тебя, пока ты усаживаешься на колени и тянешь руку к ее лохматой голове. будем откровенны - эта чихуахуа оказалась невероятно вредной и отвратительной, и я даже понимаю ее бывших хозяев. иногда мне кажется, что она ненавидит буквально все. все, кроме тебя и моей вечно не заправленной кровати. ты возишься с собакой какое-то время, не спешишь проходить дальше, и бостон довольно поскуливает, заваливаясь на бок и подставляя розовое пузо под твои пальцы, и я сам не могу удержаться, протискиваясь между тобой и высокой полкой - касаюсь твоей спины ладонью, оглаживаю ее едва ли не от поясницы и до шеи, до выпирающего шейного позвонка, и только когда ты замираешь, отхожу в сторону и шагаю в сторону кухни, зная, что ты непременно пойдешь за мной.

[indent] я усаживаюсь на высокий стул, раздвигаю пошире ноги и прижимаю тебя ближе, устраивая тебя - на колене, а свои руки - на твоей талии. опускаю голову на твое оголившееся вновь плечо, упираясь подбородком в тонкую косточку и выводя носом узоры на бледной мягкой щеке. я скучал по этой неприхотливой близости, скучал без твоего тепла под боком, скучал без такого телесного контакта и единственное желание, которое я сейчас имею - прижиматься к тебе вот так, плотно-плотно, дышать спертым воздухом не проветренной с самого утра комнаты и твоим нежным весенним парфюмом, таким контрастным по сравнению с затхлой осенней сыростью, царствующей в непогоде за окном. я позволяю себе помолчать немного, чтобы насладиться этой умиротворяющей, не смотря на отягчающие обстоятельства твоего визита, тишиной и представить, что это может длиться вечно: не в этой квартире, разумеется, которую я готов променять на любую другую в этом огромном шумном голосе, но - с тобой; перспектива разделить всю жизнь напополам не кажется мне страшной или неприятной, ты должна прекрасно это понимать, ведь все, что я когда-либо к тебе испытывал, смело можно назвать любовью. это не привязанность, не благодарность за то, что ты и твои родители, прислушавшиеся к тебе, дали мне второй шанс; это - стремление оберегать и делать все, что ты только попросишь. взлететь и разбиться, пойти ко дну тяжелым грузом или сойти с рельсов не так страшно для меня, как потерять тебя, и чем дольше мы вместе, чем дольше длятся наши не всегда простые отношения, тем отчетливее я понимаю, что без тебя я уже и не я вовсе, ведь ты, дани, стала неотъемлемой частью моего метафоричного жизненного пути. чайник на плите закипает и я позволяю тебе отдалиться, все еще придерживаю за талию и пока еще плоский живот, невольно, непроизвольно совсем надавливая на него пальцами и раскрытой ладонью сквозь плотную мешковатую ткань, чтобы его выключить; ты делаешь это, не спешишь вставать и даже обвиваешь рукой мою шею, а я жмусь крепче, довольствуясь этой незамысловатой ласке, пока ты упоенно перебираешь отросшие волосы на затылке. вспомни, что я всегда говорил тебе, я хочу, чтобы мои слова звучали максимально искренне, а смысл фразы дошел моментально, а потом мне приходится развернуть тебя к себе лицом - ты не весишь ничего, словно перышко, выбившееся из подушки; я смотрю в твои глаза, ловлю твой напряженный цепкий взгляд и улыбаюсь вновь, потому что хотя бы кому-то из нас нужно держаться на плаву, кто-то из нас должен хотя бы попытаться сделать вид, что все в порядке, что все пока что хорошо и переживать, на самом деле, не из-за чего. это ведь уже произошло - ты уже забеременела, и причиной тому служим мы оба, ну и, возможно, не самый удачный случай - но это как посмотреть, верно? я всегда буду рядом с тобой, дани, пока ты сама этого хочешь. и если ты думаешь, что оставлять ребенка - правильно, я поддержу тебя точно так же, как поддержал бы при любом другом твоем решении, потому что я привык взвешивать риски, потому что я не готов идти на поводу у собственного эгоизма и собираюсь заткнуть все страхи или, лучше, избавиться от них на ближайшие, как оказалось, семь месяцев, ведь это не только твой ребенок, ведь это - наш ребенок, и только представь, каким бы я стал человеком, если бы поступил точно так же, как мой собственный отец? я никому не желаю подобной участи и пусть знаю, что ты никогда не опустишься до уровня моей матери, но оставлять тебя все же не собираюсь. мои слова не были пустым звуком, поскольку они - едва ли не единственное, что у меня есть перед тобой и перед богом, если он, конечно, существует. все, что я сейчас знаю - нам будет не легко. и мне определенно понадобится время, чтобы осмыслить все и... смириться? я недовольно морщусь. не самое удачное слово и мне остается только надеяться, что ты не зацепишься за него остервенело, не подумаешь вдруг, что я говорю все это из чувства долга и сострадания, потому что сам я об этом даже не думаю. просто это - правда; у тебя было два месяца и ты смогла принять себя и свое положение, так что ты сама должна понимать, что и мне это дастся не сразу. кто знает, может быть все было бы проще, если бы ты сразу сказала мне всю правду? может быть и не было бы этих ссор и недомолвок из-за моего нежелания съезжаться? у меня ведь даже младших братьев и сестер не было, я понятия не имею, что такое дети и как с ними возиться, и я хочу, чтобы ты помогла мне с этим, чтобы ты научила меня. я не знаю, какими родителями мы будем: ты, росшая словно в золотой клетке, я, пресмыкающийся то тут, то там, но одно я знаю точно: мы будем любить его, и не важно, кто это будет - мальчик или девочка; твоей любви хватает едва ли не на весь этот мир и ты сконцентрируешься на нем - на том, что еще наверняка даже не сформировался толком в твоем животе, а я постараюсь брать с тебя пример и стать лучшим во всем не только для тебя, но и для него. возможно, открою собственную студию где-нибудь поближе к центру, с яркой вывеской и относительно приветливой атмосферой; подберу для нас квартиру - общую, разумеется, с несколькими комнатами, светлыми стенами и большими окнами; променяю байк с отполированными черными боками на какой-нибудь седан - обо всем этом пока рано думать, но меня уже не остановить и я остервенело размышляю о том, как спланировать все так, чтобы не попасть впросак и не разочаровать тебя неудачами. конечно, ты никогда не осуждала меня, никогда не смотрела косо и никогда не упрекала, не сетовала на судьбу и не вспоминала обещания родителей, связанных с тем, что ты непременно пожалеешь, если все-таки свяжешься с таким, как я. порой они говорили это, не стесняясь моего присутствия: не смотрели даже в мою сторону, так, словно я для них - пустое место; словно меня не существует, словно я - ошибка природы, и для таких людей, как они, все так, наверное, и есть: удивительно, что ты не пошла по стопам матери, удивительно, что твое сердце оказалось гораздо больше, чем ее кошелек. потому что, я бы понял. в любом из исходов я бы позволил тебе сделать более удачный выбор и найти более подходящую тебе партию, если бы только это сделало тебя счастливее.

Поделиться42020-09-18 21:29:54

Автор: blinding lights
Администратор
Зарегистрирован: 2020-09-17
Приглашений: 0
Сообщений: 202
Уважение: +0
Позитив: +0
Провел на форуме:
1 день 18 часов
Последний визит:
2024-08-11 17:56:44

i w a s l o n e l y   i n   p a r a d i s e a n d   i t h o u g h t i   w o u l d l o s e m y   m i n d
now i'm falling into your eyes
a s k i n g f o r a l i t t l e a d v i c e h o w d o i k n o w ?
i f e e l l i k e a f o o l

[indent] я так проебался, дани; я бы рассказал тебе об этом, но не смогу никогда, а ты и не представляешь, насколько велик масштаб трагедии. знаешь, можно было бы сказать, что кому, как тебе, не понимать, не осознавать это, но прямо сейчас, глядя на тебя, такую расслабленную и спокойную, такую мягкую и податливую, я все более отчётливо осознаю: я ломаю твою жизнь каждый гребанный день и не могу остановиться. наверное, мне стоило дать заднюю ещё пару лет назад, когда мы едва окончили школу: я бы легко смог скрыться, уйти из поля твоего зрения на самое дно, туда, откуда выбрался только благодаря твоей помощи и отзывчивости твоих родителей; я бы не мозолил глаза миссис кавински, до сих пор смотрящей с осуждением и откровенным пренебрежением в мой адрес; я бы дал шанс тебе на нормальную жизнь, с возможностью окончить университет и устроиться на хорошую работу с хорошим заработком, таким, чтобы ты ни в чем не нуждалась и ни в чем себе не отказывала; чуть позже - обустроившись в вашингтоне, нью-йорке или сан-франциско, ты бы нашла кого-нибудь абсолютно не похожего на меня, чтобы ничего, даже самая мелочь вроде сережки в ухе или неаккуратные разводы чернил на запястьях и рубашке не напоминали обо мне; вы бы не встречались долго; потому что он - не важно, кто (дизайнер, брокер, архитектор, юрист, шеф на собственной кухне или наследник миллионного состояния) - сделал бы тебе предложение через пару месяцев, и ты бы согласилась, пряча за ушами остриженные светлые волосы пальцами, украшенными множеством колец. таких же нежных, как ты сама. ты бы улыбалась ему, щуря глаза и растягивая губы в улыбке прежде, чем он поспешит поцеловать тебя; прежде, чем его настойчивые руки сожмут твою осиную талию, прежде, чем ты тихо протянешь его дурацкое имя прямиком в его слюнявый рот, сипло выдыхая от переполняющих чувств и эмоций. и вы бы действительно поженились, а потом бы родили детей - и ты бы достигла предела мечтаний, ведь у тебя, по итогу, хорошая работа, надёжный муж и совместная с ним мелюзга. я бы и сам навряд ли думал о тебе, практически не выпуская из рук машинку, и моя жизнь не претерпела бы кардинальных изменений. я бы не спился и не сторчался от тоски по тебе, не менял бы девчонок, пытаясь скрасить навязчивое одиночество, не искал бы случайной встречи с тобой, и все бы продолжало идти своим чередом. знаешь, иногда я правда думаю, что должен был поступить именно так. думаю, когда ты рассказываешь о своей учебе и планах, в которых мне нет места, но в которые ты так старательно пытаешься меня воткнуть; о том, чего тебе хочется, но чего не хочется мне; о том, о чем ты мечтаешь, и что не входит в сферу моих интересов и первичных потребностей. думаю, когда оставляю тебя каждый раз в холодной постели, лишая утренник объятий и ласк; думаю, когда вижу в компании твоих друзей, встречая из колледжа; думаю, пока ты сидишь в свободном кресле и наблюдаешь за тем, как я пробиваю иглой чужие конечности, выводя незамысловатые узоры или надписи. и сердце каждый раз предательски сжимается, так, словно я уже от тебя отказался; так, словно его часть была оторвана без наркоза, при грубом хирургическом вмешательстве вырезана тупым тесаком, а не острым скальпелем. оно ноет, воет, точно живое, и я не знаю, как унять эту боль. не знаю, что мне нужно сделать, чтобы успокоить обливающийся кровью орган, и я бы спросил тебя, но, боюсь, здесь ответ мне не подскажешь даже ты. ведь посмотри, мы с тобой в относительно равных условиях, сидим в холодной кухне, потому что тепло ещё не пошло по трубам, а за окном воцарилась мокрая, скользкая, серая осень, и пытаемся свыкнуться с тем, что нас ожидает. я вдруг отчётливо осознаю, что будь на твоём месте любая другая - я бы не прижимал ее так крепко к себе, не целовал бы ее ненастойчиво в попытке отвлечь и успокоить; я бы не давал обещание - в первую очередь себе самому, разумеется, - что буду рядом навсегда, и за эту мысль начинаю злиться, ненавидеть и осуждать. я ведь не из самых хороших людей и мои побуждения далеко не всегда чисты; ты, дани, уравниваешь, находишь золотую середину и не позволяешь мне скатиться, пасть ещё ниже, хотя порой кажется - куда ниже? ты не знаешь обо мне многого, не знаешь о том, что я пытаюсь скрыть, то, от чего хочу избавиться и о чем хочу забыть. например о том, как те вечера, в которые ты не рядом, не прижимаешься доверчиво, не тянешься за прикосновениями и не даришь их сама, надираюсь дешёвым пойлом, чтобы залить бушующую тоску и искоренить любое желание найти тебя в ночи на корню; не знаешь, как изматываю себя бессонными часами работы, чтобы потом вырубиться за своим же аппаратом до тех пор, пока внимательная и чуткая джесси не потрясёт мягко за плечо и не отправит домой, вызвав такси - домой - в это место, пустое и никчемное, как я сам, пока тебя нет рядом.

[indent] моя любовь к тебе стала самой настоящей зависимостью, единственной полезной привычкой. я пытаюсь успокоить себя прямо сейчас: одновременно с тобой, твоим проникновенным взглядом и спокойным голосом. ты нервничаешь, и я вижу, как подрагивают вовсе не от холода твои пальцы; как ты кусаешь увлажнённые бальзамом губы и я хочу - нестерпимо - попробовать его на вкус, и что мне помешает? уверен, половина твоих слов проходит мимо меня, единственное, что останавливает - ты уже не сидишь на моих коленях и мои руки непроизвольно находят пристанище на груди. скрещиваю, отвожу в сторону взгляд, но непроизвольно каждый раз смотрю на тебя: на то, как ты ищешь кружки - отличающиеся только цветами - и завариваешь чай, в котором ни один из нас сейчас не нуждается; на то, как останавливаешься у стола и вынуждаешь смотреть снизу вверх, цепляясь пальцами за столешницу. я хочу, чтобы твои пальцы вновь перебирали отросшие волосы, ласково оглаживали смуглую кожу на шее или хотя бы сжимали плотную ткань толстовки на моих плечах, чтобы ты запрокидывала голову назад, прижимаясь ближе, и ничто не мешает мне воплотить своё желание в реальность. я встаю, встаю резко, и стул со скрипом отодвигается назад. подхожу к тебе близко, урезаю дистанцию между нами и опускаю одну ладонь на твой бок, вторую - на твою щеку, и чувствую, как ты расслабляешься, таешь от касаний, и не могу не сдержать улыбку. наклоняюсь к твоему задумчивому лицу, успеваю заметить, как твои бледные щёки покрываются ярким румянцем, а рот приоткрывается в ожидании, и не тяну ни мгновения. ты прикрываешь глаза, покорная в своей взаимности, и я целую, изголодавшийся по нашей близости, по теплу твоего тела и этой манящей, опьяняющей отзывчивости. сминаю мягкие губы по очереди, смелея с каждой секундой, и отрываюсь не спеша. ладонь сползает с щеки на шею, чувствую, как пульсирует сонная артерия зашедшимся пульсом, вижу, как ты сглатываешь, облизывая пухлые губы, и непроизвольно отзеркаливаю твоё движение. в голове лишь один вопрос: неужели я действительно смог бы отказаться от этого? неужели я настолько наивен, что правда допускал мысль о том, что когда-нибудь - не так важно, когда именно - смог бы отпустить тебя в свободное плавание, лишить ненавязчивой опеки и своеобразной заботы только ради мнимой надежды на то, что твоя жизнь сложится лучше?

[indent] нет, в этом я, конечно, не сомневаюсь - ты такая целеустремленная девочка, что обязательно достигнешь всего, всегда и везде, но шансов в той, другой истории, в любой из параллельных реальностей куда больше: с поддержкой родителей, без постоянных стычек с недовольной твоим выбором матерью и просто разочарованным отцом; с достойными людьми в твоей компании, ты бы даже не думала о том, что может сломаться и измениться в твоей жизни, что может переменить ее на корню и вывернуть наизнанку. там, в любой из параллельных реальностей, ты бы навряд ли залетела - а именно это произошло, верно? но сделанное не изменить. навряд ли я перестану загоняться из-за этого. но все же стоит смириться с очевидным: мы провели вместе чертовски много времени; мы вместе едва ли не с детства, привязавшиеся друг к другу, скрестившие наши судьбы и шедшие наперекор всем вокруг; и не важно, что ты, вероятнее всего, в тринадцать начала учить французский, а я сделал первый затяг и чуть не выхархал свои легкие на сырой бетонный пол незастекленного балкона; в пятнадцать ты возглавила какой-то из школьных кружков, то ли драматический, то ли журналистский, а я сел за руль угнанной очередным дружком матери тачки, потому что он, не выпускавший из рук бутылки, не способен был даже ноги переставлять, не спотыкаясь - что уж говорить о вождении? в восемнадцать ты заканчивала школу с отличием и превосходными баллами по экзаменам, а я менял одну подработку за другой в попытке найти себя и еще денег на то, чтобы обучиться в студии. ты жила полноценной жизнью, заражала своим оптимизмом людей вокруг и притягивала их своих огнем, а я выживал, и я не ненавидел тебя за эту разницу между нами, распростершуюся, казалось бы, без конца и края: я и сам тянулся, слепо доверяя каждому твоему слову, хотя, казалось бы - разве может у нас быть хоть что-то общее? ты понятия не имела о том, как живу я, а я о твоем месте мог только мечтать, но не делал этого. в отличие от матери, я смог сохранить в себе жалкое подобие человечности и не проводил эту четкую грань между разными людьми. наверное, только благодаря этому, а еще твоему терпению, я все же сумел найти к тебе подход и позволил сделать тоже самое, открывая навстречу объятия. - они постоянно чертовски злы, - мои руки все еще изучают осторожными касаниями оголенные участки твоей кожи, горячей, так, словно у тебя жар; я не смотрю в твои глаза, не пытаюсь взглядом поймать взгляд и не тороплю себя с ответами, растягивая эти приятные мгновения настолько, насколько ты мне позволишь; пока не решишься отойти вновь, к окну, плите, холодильнику или еще куда-нибудь еще, будто я не нагоню тебя где угодно: что в периметре своей квартире, что в этом необъятном городе; будто не отыщу, ведомый пробуждаемыми одной лишь тобой инстинктами, и это забавляет, распаляет на губах короткую улыбку, прежде чем мои ладони опускаются ниже и накрывают твои маленькие руки, сжимающие края столешницы. я все же осекаюсь, ведь мистер и миссис кавински, какими бы паршивыми ни оказались, твои родители, и мне стоит иметь хоть какое-то уважение к ним, но сдерживаться сложно, у нас это вышедшее за все рамки недопонимание развивалось стремительно а, главное, взаимно. - ничего удивительного не произойдет. я бы сказал, что когда-нибудь они смирятся, но ты и сама знаешь, что это навряд ли случится даже сейчас. особенно сейчас, - взгляд падает на твой пока еще плоский живот. все же, будь твоя мать более понимающей, ты бы уже рассказала ей все, а она бы оказала тебе ту поддержку, в которой ты так нуждалась эти два месяца.

[indent] даже не хочется представлять, насколько тяжело тебе пришлось привыкать к новому положению и принимать решения в одиночестве, решения, которые, возможно, повлияют на всю твою жизнь без преувеличений. вместо того, чтобы прислушаться к тебе хотя бы раз, я постоянно отталкивал, зацикленный на собственных страхах, на тщедушном и остервенелом желании не отдаваться тебе полностью и сохранить часть своей свободы - как будто от нее что-то осталось за все годы наших отношений! - даже не выслушивал, не позволял высказаться, поделиться тем, что так гложет, и обрубал на корню любую попытку раскрыть душу. я избегал ответственности и серьезности, я не хотел отталкивать тебя, но делал это непредумышленно; я не хотел терять тебя, но каждый раз подводил к потенциальной возможности разойтись; я старался остановиться вовремя, но попытки мои не обвенчались успехом. сожалеть об этом приходится сейчас, да и не только об этом, на самом деле; и я рад, что ты решилась придти и в этот раз. рад, что не оставила мне шанса вывернуться наизнанку еще раз и поставила перед фактом, ошарашив этой новостью. понять, плохой или хорошей, сложно: я никогда раньше не думал о детях. не думал о семье, о том, что когда-нибудь стану мужем и отцом. возможно, есть люди, для которых все это - одинаковые кольца на безымянных пальцах, одна на двоих фамилия, возня с малышней, ранние подъемы для совместных завтраков, поездки до школы и обратно, западное побережье или диснейленд в продолжительных уикендах, но я к таковым себя никогда не относил. меня не умиляли дети, резвящиеся во дворах неподалеку; не умиляли парочки, встречающиеся каждый день или даже наведывающиеся в салон, чтобы сделать парные татуировки; зависть не одолевала сомнения, когда я смотрел на кого-нибудь и понимал, что это - молодые супруги, упивающиеся и наслаждающиеся друг другом, и мне было искренне жаль, что я не могу дать тебе того же, ведь ты, в отличие от меня, всегда мечтала о семье и быте. из тебя выйдет прекрасная мать, в этом можно даже не сомневаться. твое большое сердце способно полюбить кого угодно, ты всегда найдешь слова утешения для плачущей на скамейке девушки, которую только что бросил парень, поддержишь кого-нибудь, кому изменили и предали, поможешь подняться свалившемуся со скейта подростку и протянешь разноцветные пластыри к разбитым коленкам или локтям; ты разговоришь угрюмого официанта в милом кафе, оскорбленного предыдущим клиентом, и оставишь улыбку на лице бариста, расхваливая его кофе; ты нравишься бабушкам, сидящим на противоположном сидении автобуса, и новоиспеченным мамочкам с трехлетками - тоже, ведь они рассказывают тебе о своих детях абсолютно все, и ты слушаешь самозабвенно, киваешь головой абсолютно каждому, не перебиваешь и умело поддерживаешь беседу: я часто наблюдаю за тобой в такие мгновения, сам не решаюсь встревать в эти короткие, обреченные на недолговечность разговоры, и просто держу тебя за руку или поглаживаю поясницу, расслабляясь. ты умеешь располагать к себе и вызывать доверие, ты умеешь заботиться, и твоя забота - ненавязчивая, не услужливая, не бьющая из всех щелей и не сражающая наповал очаровывает. не знаю, в чем дело - в твоем природном очарование или чем-то еще, но это, поверь, не имеет никакого значения. я просто знаю, что однажды - точнее, через семь - или сколько там отведено - месяцев, появится человек, которому ты отдашь всю себя, которого никогда не оставишь, никогда не покинешь, никогда не кинешь на произвол судьбы, и я вижу уверенность в этом на дне твоих глаз прямо сейчас. она, эта уверенность, сквозит в слепом и немом, пропитанном каждым нервным жестом, каждым рваным вздохом, слетающем с пухлых губ. я хочу разделить это чувство, хочу впитать его с твоими поцелуями, улыбками, неслучайными касаниями, хочу научиться такой неприкословности, ведь все, что у меня сейчас есть - незнание. я не знаю, что должен тебе говорить. не знаю, что делать. у меня нет ничего, кроме этой вселенской любви к тебе, которая продолжает удерживать на плаву. - твои слова звучат как свадебная клятва, - прижимаюсь лбом к твоему лбу, кусаю губы и усмехаюсь коротко, осознав вдруг, что именно сказал. мы ведь и об этом так и не успели поговорить.

[indent] да и когда, если каждый раз наши разговоры заканчивались спорами и ссорами, если каждый раз мы разбивались об обвинения друг друга как морские волны о скалы, обтачивали друг друга, закаляли и отдаляли непроизвольно. когда, если я был уверен, что любая из таких встреч станет последней, что тебе надоест, что ты поймешь, с кем связалась, вернешься под крыло матери и перестанешь ее огорчать. когда, если мне всегда не хватало слов и мозгов подумать о по-настоящему значимых вещах, о том, что я на самом деле готов сделать все для тебя, все, чтобы сделать тебя счастливой. и свадьба - без нее ведь тоже никуда, верно? и я обязан сделать тебе предложение. не сейчас, разумеется; за окном все еще льет дождь, небо заволочено свинцовыми тучами, в комнате от этого практически темно и я ощущаю твое дыхание на своих губах; ощущаю тепло твоего тела под своими ладонями и момент, пусть и интимный, лишен всякой романтики, а ты любишь ее, и хотя бы этого я не хочу тебя лишать. я обязан сделать тебе предложение. не сейчас, разумеется, но определенно в солнечный день, с купленным кольцом, аккуратным и нежным, под стать тебе, с приглашением в какое-нибудь место, для похода в которое драные джинсы и разноцветные пестрые рубашки придется сменить на классический костюм, волосы уложить и кожу отмыть от разводов чернил под пальцами и на запястьях. ты достойна лучшего, дани, и пусть я не из высшего сорта, я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своем выборе. - мне тоже страшно, дани. - я возвращаю голосу серьезный тон, левая рука перестает сжимать твою ладонь и поднимается выше, опускается на затылок и я притягиваю твою голову еще ближе, наклоняюсь сильнее, сжирая мизерное расстояние между нами, и говорю уже не так громко, заглядывая проникновенно в глаза; мы не были готовы к такому, мы не планировали и теперь ошарашены оба. мы не знаем, что нас ждет впереди, не знаем, к чему нужно готовиться и не знаем, с чем нам предстоит столкнуться, но мы вместе - и это наша козырная карта, это то, что делает нас сильнее. - я не оставлю тебя, дани, даже если ты попросишь об этом когда-нибудь. я люблю тебя так же сильно, как раньше, и навряд ли что-то сможет это изменить. я люблю тебя и буду рядом столько, сколько потребуется. мои пальцы обхватывают острый подбородок, я все еще смотрю в твои завороженные глаза, перевожу взгляд на губы и мешкаю несколько мгновений, прежде чем продолжить, собираюсь с мыслями и облизываюсь так не вовремя. говорить не хочется, хочется целовать тебя - опять, как и всегда, но я держу себя в руках и стараюсь не терять нужный настрой. когда ты пришла сегодня в салон, заняла место джесси в кресле за стойкой и поглядывала на меня через отражение в высоком зеркале, я чувствовал это напряжение между нами; чувствовал неловкость, но что самое страшное - я чувствовал сомнение. видел, как ты неуверенно заламываешь увенчанные серебряными колечками пальцы, как пытаешься найти себе место, обдумываешь каждое слово и каждое действие; противно и тошно от осознания, что причиной твоей нервозности стал, а если быть точнее - мое отношение к тебе в последнее время, наши недомолвки и вся эта желчь. так что, я позволяю себе зайти сейчас дальше и сказать о том, что начало меня тревожить; сказать и пресечь раз и навсегда то, что заставляет кишки в тугой узел скручиваться, то, от чего голова наливается свинцом, а язык едва ли не отсыхает. - я не хочу видеть в твоих глазах сомнение. просто верь мне, как делала это всегда. я не нуждаюсь в большем, - я смогу позаботиться о тебе, я сумею сделать все правильно. может, не с первой попытки и даже не со второй, но я научусь на своих ошибках; я найду любой способ сделать нашу жизнь лучше, потому что я отвечаю за тебя, потому что я боюсь разочаровывать тебя. ты, кажется, практически не дышишь, а я все еще касаюсь тебя - зарываюсь пальцами в волосы и удерживаю за подбородок, разглядываю, прежде чем прикоснуться к твоему рту вновь, прежде чем смять губы в болезненной привычке, получая взаимность и едва удерживаясь на ногах даже от этого.

Страница: 1

тестик.mp3

Меню навигации